.jpg)
Для талантливого писателя Джека Торренса сейчас наступили черные времена. Еще совсем недавно Джек пристрастился к алкоголю и часто устраивал скандалы дома, при этом даже поднимая руку на свою жену. Но сейчас Торренс пытается вновь взять себя в руки, поэтому начинает искать хоть какую-то работу. На глаза ему попадает объявление о вакансии в современном и красивом отеле «Оверлук», которая располагается далеко в горах. Джек решает пройти собеседование. Хозяин отеля объяснил ему, что он ищет человека, который сможет ухаживать за зданием во времена межсезонья, то есть, зимой. Но хозяин предостерегает Джека, что эта работа не такая уж и простая: это место стало вакантным по той причине, что прежний сотрудник свихнулся от полной изоляции и покончил жизнь самоубийством, при этом забрав жизни и своих родных. Но Джек верит, что подобного не может случиться.
.jpg)
Из роскошного отеля выезжают на зиму все... кроме призраков, и самые невообразимые кошмары становятся явью. Черный, как полночь, ужас всю зиму царит в занесенном снегами, отрезанном от мира отеле. И горе тем, кому предстоит встретиться лицом к лицу с восставшими из ада душами, ибо призраки будут убивать снова и снова!
Джек Торранс подумал: "НАСТЫРНЫЙ СУКИН СЫН". В Уллмане было пять футов пять дюймов, а двигаясь, он обнаруживал ту суетливую, раздражающую быстроту, что присуща исключительно толстячкам небольшого роста. Аккуратный пробор делил волосы, а темный костюм был строгим, но внушал доверие. Вот человек, к кому вы можете придти со своими проблемами, говорил костюм денежному клиенту. Штатному персоналу он сообщал более отрывисто и грубо: "Ну, ты, лучше пусть все будет путем". В петлице сидела красная гвоздика - может быть, для того, чтобы никто из прохожих по ошибке не принял Стюарта Уллмана за местного гробовщика. Выслушивая, что говорит Уллман, Джек для себя решил, что в подобных обстоятельствах, вероятно, не симпатизировал бы ни одному человеку по свою сторону стола. Уллман задал вопрос, который Джек пропустил мимо ушей. Вышло нехорошо. Уллман принадлежал к тому типу людей, которые заносят подобные промахи в мысленный "Ролодекс" для позднейшего рассмотрения. - Простите? - Я спрашиваю, до конца ли ваша жена понимает, что за обязанности вы здесь на себя примете. И потом, конечно, ваш сын. Взгляд Уллмана скользнул вниз к лежащему перед ним заявлению. - Дэниел. Вашу жену ничуть не пугает такая мысль? - Венди - необыкновенная женщина. - И сын у вас тоже необыкновенный? Джек изобразил широкую рекламную улыбку. - Мне кажется, нам нравится так думать. Для пятилетнего он вполне самостоятелен. Никакой ответной улыбки от Уллмана. Он сунул заявление Джека назад в папку. Папка отправилась в ящик. Теперь поверхность стола была абсолютно голой, если не считать пресс-папье, телефона, лампы "Тензор" и бювара с углублениями для входящих и исходящих бумаг. Обе ячейки тоже были пусты. Уллман поднялся и прошел в угол, к стеллажу с полками. - Будьте добры, обойдите стол, мистер Торранс. Посмотрим планы этажей. Он вернулся с пятью большими листами и разложил их на блестящей ровной столешнице из ореха. Джек встал у него за плечами, сознавая, как сильно пахнет от Уллмана одеколоном. ВСЕ МОИ ЛЮДИ ПАХНУТ "АНГЛИЙСКОЙ КОЖЕЙ" ИЛИ НЕ ПАХНУТ ВОВСЕ - вдруг ни с того ни с сего пришло ему в голову, и, чтобы сдержать резкий неприятный смешок, Джеку пришлось прикусить язык. За стеной слабо шумела успокаивающаяся после ленча кухня отеля "Оверлук".
Из роскошного отеля выезжают на зиму все... кроме призраков, и самые невообразимые кошмары становятся явью. Черный, как полночь, ужас всю зиму царит в занесенном снегами, отрезанном от мира отеле. И горе тем, кому предстоит встретиться лицом к лицу с восставшими из ада душами, ибо призраки будут убивать снова и снова!
Джек Торранс подумал: "НАСТЫРНЫЙ СУКИН СЫН". В Уллмане было пять футов пять дюймов, а двигаясь, он обнаруживал ту суетливую, раздражающую быстроту, что присуща исключительно толстячкам небольшого роста. Аккуратный пробор делил волосы, а темный костюм был строгим, но внушал доверие. Вот человек, к кому вы можете придти со своими проблемами, говорил костюм денежному клиенту. Штатному персоналу он сообщал более отрывисто и грубо: "Ну, ты, лучше пусть все будет путем". В петлице сидела красная гвоздика - может быть, для того, чтобы никто из прохожих по ошибке не принял Стюарта Уллмана за местного гробовщика. Выслушивая, что говорит Уллман, Джек для себя решил, что в подобных обстоятельствах, вероятно, не симпатизировал бы ни одному человеку по свою сторону стола. Уллман задал вопрос, который Джек пропустил мимо ушей. Вышло нехорошо. Уллман принадлежал к тому типу людей, которые заносят подобные промахи в мысленный "Ролодекс" для позднейшего рассмотрения. - Простите? - Я спрашиваю, до конца ли ваша жена понимает, что за обязанности вы здесь на себя примете. И потом, конечно, ваш сын. Взгляд Уллмана скользнул вниз к лежащему перед ним заявлению. - Дэниел. Вашу жену ничуть не пугает такая мысль? - Венди - необыкновенная женщина. - И сын у вас тоже необыкновенный? Джек изобразил широкую рекламную улыбку. - Мне кажется, нам нравится так думать. Для пятилетнего он вполне самостоятелен. Никакой ответной улыбки от Уллмана. Он сунул заявление Джека назад в папку. Папка отправилась в ящик. Теперь поверхность стола была абсолютно голой, если не считать пресс-папье, телефона, лампы "Тензор" и бювара с углублениями для входящих и исходящих бумаг. Обе ячейки тоже были пусты. Уллман поднялся и прошел в угол, к стеллажу с полками. - Будьте добры, обойдите стол, мистер Торранс. Посмотрим планы этажей. Он вернулся с пятью большими листами и разложил их на блестящей ровной столешнице из ореха. Джек встал у него за плечами, сознавая, как сильно пахнет от Уллмана одеколоном. ВСЕ МОИ ЛЮДИ ПАХНУТ "АНГЛИЙСКОЙ КОЖЕЙ" ИЛИ НЕ ПАХНУТ ВОВСЕ - вдруг ни с того ни с сего пришло ему в голову, и, чтобы сдержать резкий неприятный смешок, Джеку пришлось прикусить язык. За стеной слабо шумела успокаивающаяся после ленча кухня отеля "Оверлук".
