Самая длинная пьеса Шекспира (в ней 4 042 строки и 29 551 слово), одна из самых известных его пьес, и одна из самых знаменитых пьес в мировой драматургии

Быть или не быть - таков вопрос;
Что благородней духом - покоряться
Пращам и стрелам яростной судьбы
Иль, ополчась на море смут, сразить их
Противоборством? Умереть, уснуть -
И только; и сказать, что сном кончаешь
Тоску и тысячу природных мук,
Наследье плоти, - как такой развязки
Не жаждать? Умереть, уснуть. - Уснуть!
И видеть сны, быть может? Вот в чем трудность;
Какие сны приснятся в смертном сне,
Когда мы сбросим этот бренный шум, -
Вот что сбивает нас; вот где причина
Того, что бедствия так долговечны;
Кто снес бы плети и глумленье века,
Гнет сильного, насмешку гордеца,
Боль презренной любви, судей медливость,
Заносчивость властей и оскорбленья,
Чинимые безропотной заслуге,
Когда б он сам мог дать себе расчет
Простым кинжалом? Кто бы плелся с ношей,
Чтоб охать и потеть под нудной жизнью,
Когда бы страх чего-то после смерти -
Безвестный край, откуда нет возврата
Земным скитальцам, - волю не смущал,
Внушая нам терпеть невзгоды наши
И не спешить к другим, от нас сокрытым?
Так трусами нас делает раздумье,
И так решимости природный цвет
Хиреет под налетом мысли бледным,
И начинанья, взнесшиеся мощно,
Сворачивая в сторону свой ход,
Теряют имя действия. Но тише!
Офелия? - В твоих молитвах, нимфа,
Все, чем я грешен, помяни.

Кориолан - трагедия (1607) великого английского драматурга У.Шекспира, основанная на античных жизнеописаниях римского вождя. Характеризуя его, автор перечисляет причины, приведшие этого человека к падению и гибели, среди них: слава, вскружившая ему голову, гордость, что сопутствует удаче, неумение использовать разумно то, что было в его руках.

Рим. Улица.

Входит толпа восставших горожан с кольями, дубинами и другим оружием.
Первый горожанин

Послушайте меня, прежде чем пойдем дальше.
Все

Говори, говори.
Первый горожанин

Готовы ли вы скорее умереть, чем голодать?
Все

Готовы, готовы.
Первый горожанин

А знаете ли вы, что злейший враг народа — Кай Марций?
Все

Знаем, знаем.
Первый горожанин

Так убьем его, а уж тогда сами цену на хлеб установим. Таков ли наш приговор?
Все

Да что там толковать — убьем его, и все. Идем, идем!
Второй горожанин

Одно слово, достойные сограждане…
Первый горожанин

Достойными нас никто не считает: ведь все достояние — у патрициев. Мы бы прокормились даже тем, что им уже в глотку не лезет. Отдай они нам объедки со своего стола, пока те еще не протухли, мы и то сказали бы, что нам помогли по-человечески. Так нет — они полагают, что мы и без того им слишком дорого стоим. Наша худоба, наш нищенский вид — это вывеска их благоденствия. Чем нам горше, тем им лучше. Отомстим-ка им нашими кольями, пока сами не высохли, как палки. Клянусь богами, это не месть во мне, а голод говорит!
Второй горожанин

И начать вы хотите с Кая Марция?
Первый горожанин

С него самого: он для народа хуже собаки.
Второй горожанин

Да разве вы забыли, какие у него заслуги перед отечеством?
Первый горожанин

Ничуть не забыли. Я бы даже хвалил его за них, если бы он сам себя спесью не вознаграждал.
Второй горожанин

Нет, погоди. Ты говори без злости.
Первый горожанин

А я тебе и говорю — все, чем он прославился, сделано им ради этой спеси. Пусть мягкосердечные простаки думают, что он старался для отечества. На самом-то деле он поступал так в угоду матери; ну, отчасти и ради своей спеси, а ее у него не меньше, чем славы.
Второй горожанин

Ты вот считаешь пороком то, что он себя переделать не может. Но ведь ты же не скажешь, что он жаден?
Первый горожанин

А хотя бы и так. Зато у меня других обвинений хватит. Да у него столько пороков, что устанешь перечислять.

Крики за сценой.

Это что за шум? Видно, и по другую сторону Тибра восстание. Что же мы болтаем да время тратим? На Капитолий!
Все

Идем, идем.
Первый горожанин

Тише! Кто сюда идет?

Входит Менений Агриппа.
Второй горожанин

Достойнейший Менений Агриппа — тот самый, кто всегда любил народ.
Первый горожанин

Да, это человек честный. Вот если б и остальные были такими!
Менений

Эй, земляки, что с вами происходит?

Куда с дубьем бежите вы? Ответьте.
Первый горожанин

Что с нами происходит — сенату известно: там уж недели две назад могли смекнуть, что мы задумали, а сегодня воочию увидят. Там ведь любят говорить: от черни голой — дух тяжелый. Пусть теперь знают, что рука у нас тоже не из легких.
Менений

Друзья мои, почтенные соседи,

Неужто горя вы хлебнуть хотите?
Первый горожанин

Да мы и так уже им захлебнулись.
Менений

Друзья, поверьте мне, о вас пекутся

Патриции. Я знаю, дорог хлеб

И голод вас томит, но столь же глупо,

Как замахнуться палкою на небо,

Вам восставать на Рим, в ком хватит силы

Порвать железо тысячи удил

Покрепче пут, которыми вы мните

Его стреножить. Голод не сенатом

Ниспослан, а богами, и не руки,

А лишь колени вас спасут. Увы!

Влекомы вы бедой туда, где ждет

Вас горшая беда, а вы клянете

Как супостатов кормчих государства,

Отечески пекущихся о вас.

Мы урожая ждем от лучших лоз,
Чтоб красота жила, не увядая.
Пусть вянут лепестки созревших роз,
Хранит их память роза молодая.
А ты, в свою влюбленный красоту,
Все лучшие ей отдавая соки,
Обилье превращаешь в нищету, —
Свой злейший враг, бездушный и жестокий.
Ты — украшенье нынешнего дня,
Недолговременной весны глашатай, —
Грядущее в зачатке хороня,
Соединяешь скаредность с растратой.
Жалея мир, земле не предавай
Грядущих лет прекрасный урожай!

«Двенадцатая ночь» - одна из самых веселых комедий Шекспира, полная шуток и жизнеутверждающего оптимизма, изящная, блистательно-изысканная, построенная на афоризмах, игре слов и игре ума. В ней родные, встреча с которыми кажется немыслимой, неожиданно находятся. А счастье ждет героев прямо за поворотом, и не беда, что не за тем, где они его ищут.Перед вами - Шекспир в его лучших «комедийных проявлениях»,как всегда -остроумный и великолепный!

Герцог

О музыка, ты пища для любви!
Играйте же, любовь мою насытьте,
И пусть желанье, утолясь, умрет!
Вновь повторите тот напев щемящий, –
Он слух ласкал мне, точно трепет ветра,
Скользнувший над фиалками тайком,
Чтоб к нам вернуться, ароматом вея.
Нет, хватит! Он когда-то был нежнее…
Как ты могуч, как дивен, дух любви!
Ты можешь все вместить, подобно морю,
Но то, что попадет в твою пучину,
Хотя бы и ценнейшее на свете,
Утрачивает ценность в тот же миг:
Такого обаянья ты исполнен,
Что подлинно чаруешь только ты!

Курио

Угодно ль вам охотиться сегодня?

Герцог

А на какого зверя?

Курио

На оленя.

Герцог

О Курио, я сам оленем стал!
Когда мой взор Оливию увидел,
Как бы очистился от смрада воздух,
А герцог твой в оленя превратился,
И с той поры, как свора жадных псов,
Его грызут желанья…

Входит Валентин.

Наконец-то!
Какую весть Оливия мне шлет?

Валентин

Я не был к ней допущен, ваша светлость.
Служанка мне передала ответ,
И он гласил, что даже небеса,
Ее лица открытым не увидят,
Пока весна семь раз не сменит зиму.
Росою слез кропя свою обитель,
Она затворницею станет жить,
Чтоб нежность брата, отнятого гробом,
В скорбящем сердце не могла истлеть.

Тезей

Прекрасная, наш брачный час все ближе:
Четыре дня счастливых – новый месяц
Нам приведут. Но ах, как медлит старый!
Стоит он на пути к моим желаньям,
Как мачеха иль старая вдова,
Что юноши доходы заедает.

Ипполита

Четыре дня в ночах потонут быстро;
Четыре ночи в снах так быстро канут…
И полумесяц – лук из серебра,
Натянутый на небе, – озарит
Ночь нашей свадьбы!

Тезей

Филострат, ступай!
Расшевели всю молодежь в Афинах
И резвый дух веселья пробуди.
Печаль для похорон пусть остается:
Нам на пиру не нужно бледной гостьи