Top.Mail.Ru





Его любимая нечисть
Катерина Полянская.

 3,530

50/50

Graded by 6 users

: 2017         
: RU,
:

Если тебя спасли, не торопись бросаться на шею герою с благодарностями. Может статься, что он — новый вид нечисти и ему что-то от тебя нужно. Настолько, что для этого он готов поиграть в благородство, немножко побаловаться темной магией, спасти парочку жизней и вытащить тебя из нескольких щекотливых ситуаций.

Я — Марлена Энверс, дочь бургомистра и… тоже нечисть. Бестия. Наполовину, если быть точной. И я слишком хорошо знаю правила нижнего уровня, чтобы влюбиться и позволить разбить себе сердце.

Или все-таки?..


Quote:

Папин крик разнесся по дому:

– Гадюченька моя, спускайся, завтрак уже на столе!

Я бросила взгляд в зеркало, поправила большие очки на носу, фыркнула на солнечный луч и, осторожно ступая, пошла на зов. А пока шла, прочувствовала и осознала, что день не задался с самого утра. Нет, серьезно! За окном ярко сияет солнце, птицы на ветвях старой вишни щебечут так, что в доме слышно, папа самолично нажарил блинчиков… Какой нормальной нечисти эдакое безобразие придется по нутру?

Вот и у меня вид был унылый и крайне недовольный жизнью. Пяткой чувствую, сегодня случится какая-то гадость!

Но расстраивать единственного нормального родителя не хотелось, и я покорно брела к столу. Только когда на лестнице привычно споткнулась и едва кубарем не скатилась вниз, немного расслабилась. Неприятности, знаете ли, расслабляют, бодрят и помогают всегда быть в тонусе!

– Доброе утро, папа.

Расскажи я кому, что грозный господин бургомистр каждое утро собственными руками готовит мне завтрак, этот человек приобрел бы нервный тик на ближайшую неделю.

– Марлена, – худощавый респектабельный мужчина в дорогом сером костюме, поверх которого криво сидел желтый фартук с утятами, кивнул мне, дождался поцелуя в щеку, потом чуть отстранился и окинул меня внимательным взглядом, – радость моя…

Вот это было уже слишком!

Справедливое негодование заставило забыть о воспитании. Я даже перебила:

– Папа, я не радость! Я злая, страшная, коварная и вообще нечисть. И пусть у меня даже нет хвостика, как у мамы…

– Ладно-ладно. – Предчувствуя поток стенаний, папа усадил меня на стул и навалил на тарелку гору блинчиков. – Гадость. Прости, все время сбиваюсь. Гадость моя. Самая вредная нечисть в городе.

Во-о-от! Уже гораздо лучше.

– Так что ты хотел сказать? – спросила я, нападая с ножом и вилкой на еду.

– Завтра вечером к нам на ужин приглашен гость, – дошел до сути бургомистр, занимая свое место и принимаясь за завтрак. – Будь дома пораньше. И, если не трудно, зайди в лавку с зельями и купи капли для глаз. Ну, знаешь, те, что улучшают зрение на время. Эти ужасные очки тебе совершенно не идут.

Конечно, не идут! Еще как не идут! Больше скажу, они уродуют меня. Не просто же так я их ношу. И спотыкаюсь на ровном месте не от хорошей жизни. Но не объяснять же папе, что у меня прекрасное зрение, а неудачный аксессуар нужен, чтобы хоть немного убавить количество желающих приударить за мной? Расчет был предельно простой: ну кому нужна очкастая неуклюжая девица, которая вечно спотыкается и запинается, и к тому же не блещет ни умом, ни красотой? Но он не оправдался. Словосочетание «дочь бургомистра» действовало на мужчин поистине магически, ни одно приворотное зелье и в подметки не годится.

– Очередной жених? – тоскливо сгорбилась над тарелкой я.

– Ага… – не менее скорбно отозвался папа.

– А может, не стоит? – уговоры еще ни разу не срабатывали, но я всегда зачем-то пыталась.

Сейчас тоже не помогло.

Помолчали…

И в итоге пришли к совершенно одинаковому выводу:

– Бедняжечка, – и обменялись понимающими улыбками.

Клятвенно заверив родителя, что на смотрины явлюсь, я все-таки вырвалась из дома. Выходя, правда, напомнила, что зароки нечисти силы не имеют, но это должного эффекта не произвело. Мы оба знали, что я послушная дочь.

Однако же экзекуция каплями, очередным модным платьем, потенциальным женихом и необходимостью изображать из себя дурочку была назначена только на завтра, а сейчас я топала в любимую библиотеку. И не пакостить, а на работу. Вот так вот, любимая дочь бургомистра трудится заурядным библиотекарем. Всяко лучше, чем днями вышивать или пропадать на благотворительных собраниях. Нет, я честно ходила на такие! Раза три. И каждый раз в буквальном смысле пропадала. Когда же папа в последний раз отловил меня на нижнем уровне у бабушки, сам предложил избавить от светской ерунды и устроить в библиотеку.

Я согласилась не раздумывая. Чем не работа для нечисти? Полумрак, в меру тихо, в меру пыльно. Бывает, неделями никто не заглядывает. Что поделать, в Шерихеме библиотека не пользуется популярностью. Вот подпольный магазинчик с запрещенными зельями и амулетами или гадючник, где проводят нелегальные бои и околачиваются темные маги и прочие подозрительные личности в поисках не совсем законного заработка, – это да, там в часы работы не протолкнуться. А в библиотеке только я и пыль. Ну еще время от времени бездомные привидения шныряют, но я не позволяю им обосноваться надолго.

Так что от общества самых высокородных городских сплетниц я отделалась навсегда, оставив на память о себе двум наиболее противным несходящие прыщи и еще одной – заикание. Не со зла, честное слово! Просто нечисть моего вида терпеть не может, когда ей указывают. Больше этого она ненавидит только необоснованные нежности. Как услышу о себе «славная девочка», увижу насквозь фальшивую улыбку… вот просто не могу не проучить! А если за всем этим следует просьба замолвить папе словечко о какой-нибудь исключительно хорошей и как раз сейчас находящейся в поиске мужа даме, – вредная сущность так и вылезает!

Бестия я или погулять вышла?

Но сейчас не о том.

Итак, от внимания женской половины местного света я освободилась, папа меня даже на еженедельные приемы с собой не брал. Но отделаться от заинтересованных охотников за богатым приданым и прочими благами, которые сулило близкое родство с бургомистром, было не так-то просто.

Безобразию активно потворствовал родитель. И я его в чем-то могла понять: поскольку нечисть я только наполовину, существовал призрачный шанс, что человеческая составляющая все же победит, я влюблюсь, остепенюсь, выйду замуж, обзаведусь несколькими рыжими отпрысками, растолстею и осяду дома с пяльцами в руках. И папа раз в месяц исправно притаскивал нового претендента на мое сердце, лапку и внушительный уже сейчас банковский счет. Ну а я упражнялась в избавлении от них. Потому что толстеть вот вообще не хотела, равно как и не умела рукодельничать. Глядя на торчащие из мятой тряпки нитки, бабушка посмеивалась, говорила, что руки у меня растут из того места, откуда так и не вырос хвостик, и страшно гордилась. А папа не мешал гонять женихов. Тоже гордился, хоть и не признавался. И с теми, кто с достоинством выдерживал ужин у нас дома, потом долго и продуктивно вел дела.

Сдаюсь на вашу милость
Катерина Полянская.

 3,121

50/50

Graded by 11 users


: RU,
:

Она – учительница дочери шейха… или призрака дочери шейха, особа правильная и почти незаметная. Если не считать одной маленькой тайны. Двух крошечных тайн.
Он – изгой в собственной семье и тип, имеющий отвратительную славу.
Казалось бы, связывать этих двоих не может ничто. Кроме общих врагов, древней магии, призрачной девочки, о которой оба вынуждены заботиться… и кота. А общий кот – это уже повод узнать друг друга ближе.


Quote:

Глава 1

За песочно-желтыми стенами башни стояла невыносимая жара, и даже с наступлением сумерек, когда она должна бы спасть, не становилось легче. Я сидела в саду у фонтана, но ни он, ни раскинувшиеся над головой блеклые кроны деревьев не давали хотя бы иллюзии желанной прохлады.

– Эйза, ты занята?

Прозвучавший совсем рядом голос заставил мои пальцы, которые как раз переворачивали страницу, вздрогнуть.

Я не слышала, как подошла Натая.

Сестер учат двигаться абсолютно бесшумно.

– Нет. – Я закрыла книгу.

Шагах в пяти от скамейки, которую я давно уже облюбовала для чтения, стояла яркая черноволосая красавица с гордой статью, которая, как принято считать, свойственна лишь сестрам Айте. Они… или мы… существовали в Агмарском королевстве на особом положении. Защитницы интересов богини, свободные женщины. Обычно красивые и образованные. Нас не могут забрать в гарем или в место похуже, не могут против воли выдать замуж. Мы имеем право противоречить мужчине, если понадобится. Вроде как для того, чтобы вступиться за обиженную женщину, которая не может защитить себя сама. Но если такое когда и было, то точно не на моей памяти. Я застала только интриги и тайные задания Старшей Сестры. По счастью, ни в том, ни в другом лично участвовать не приходилось. Исключая случаи, когда кому-то требовалась моя помощь в какой-нибудь мелочи.

Сейчас, похоже, один из таких.

– Ты не могла бы отправиться в город вместо меня и передать кое-что от Старшей Сестры одному человеку? – дошла до сути Натая. – Я тебе объясню, куда идти и что делать. Ничего сложного.

Меня иногда использовали для мелких поручений, поэтому я предпочитала даже уединяться так, чтобы оставаться на виду. Старшая всего раз обратила на меня внимание – в день окончания школы при Башне. Тогда она решала, как именно каждая выпускница станет ей служить. Меня она сверлила взглядом дольше всех, целую минуту. Потом сказала, что я не гожусь ни в шпионки, ни в соблазнительницы и она понятия не имеет, куда меня девать. С тех пор прошло полтора года, а я до сих пор ждала, когда мне найдут подходящее место. Пока же ездила в разные лавки по поручениям более занятых сестер, иногда помогала на кухне, еще реже в школе. Последнее, пожалуй, мне нравилось больше прочего.

– Старшая знает? – уточнила я.

– Да, она просила сразу же зайти к ней, когда вернешься, – кивнула Натая, заправляя за ухо роскошную смоляную прядь.

Я послушно встала.

Задание действительно выглядело простым, хоть и непривычным: отправиться в город – для этого мне выделили экипаж, – встретиться с одним из братьев Эрграма, отдать ему послание, вернуться. Даже дурочка справится.

– Только оденься поярче, а то тебя примут за служанку и не пустят в таверну, – выдала прощальный совет Натая и, махнув изящной ладошкой, унеслась по своим делам.

Ходили слухи, будто она уже несколько недель пыталась окрутить одного из военачальников. Так, чтобы пролезть к нему в сердце, а не в постель, и иметь возможность хоть немного влиять на него.

Пожалуй, Натая права. Мне стоит воспользоваться общим гардеробом, существующим специально для подобных случаев.

Спустя немного времени я пришла к неутешительному выводу, что ощущаю себя крайне неуютно в алом шелковом платье. Оно казалось слишком красивым, чересчур роскошным для меня, в нем даже я несколько мгновений пялилась на себя в зеркало. Но другого наряда с длинными рукавами, хоть и полупрозрачными, и закрытыми плечами здесь не нашлось, а моя светлая кожа чуть что сразу сгорала.

Закрытость рук с лихвой компенсировалась соблазнительным вырезом и довольно высоко заканчивающимися пуговками – в результате при ходьбе довольно откровенно открывались ноги. За служанку меня точно не примут. Как бы не приняли за кого другого! Исключительно ради этого и ни по какой другой причине я закрепила в распущенных волосах изящное украшение.

Осталось подобрать сандалии по размеру.

Все, готова.

Пока собиралась, как раз принесли послание, которое я должна передать.

Мешочек из грубой ткани, он никак не завязывался и не закрывался. Внутри лежал чехол из телячьей кожи, по форме напоминающий тот, в котором ученицы хранят письменные принадлежности. И вот он был закрыт на ромбовидную застежку, переливающуюся драгоценными камнями. Достаточно ее повернуть – и можно узнать, что шлет Старшая Сестра нашим извечным… если не врагам, то противникам уж точно. Но ни одна из младших так не сделает. И уж точно не я.

Я взяла послание, поплотнее свернула мешок…

Ай!..

С глухим звуком он упал на пол.

Ладонь наливалась красным пятном, которое горело, словно ожог.

Что за…

Послание же только что принесла одна из учениц, и все было нормально! Или у нее самообладание лучше, чем у меня? Смерив подозрительным взглядом пустой дверной проем, я поспешила поднять то, что мне доверили, пока никто не увидел. Надеюсь, там ничего не разбилось и не сломалось! И вообще, лучше бы мне поспешить!

Руку немилосердно жгло. Пока дошла до экипажа, еле сдерживала слезы.

Уж лучше чувствовать себя никчемной и бесполезной, чем исполнять такие вот поручения!

Хотя нет, не лучше.

Забравшись внутрь громоздкой конструкции, я плюхнулась на яркое сиденье и положила свою ношу рядом. Потом опомнилась, потянулась к мешочку… ничего, сиденье не прогорело. Я даже недоверчиво потрогала ткань – холодная!

Выходит, странная штука причиняет боль только мне.

Интересно, что там такое? Вряд ли просто письма.

Или не интересно.

Нас учили не быть любопытными, где не надо.